Влюбленная американка - Страница 27

— Мисс Форест, Иоганна! — страстно воскликнул профессор, протягивая руки к молодой девушке, но она уже повернулась и убежала в дом так поспешно, точно за ней кто-то гнался.

Фернов хотел догнать ее, но в этот момент раздался громкий голос Фридриха, кричавшего на весь сад:

— Господин профессор, нам пора идти. Где вы? Мы не можем больше ждать ни минуты!

Уйти как раз в такое мгновение! Новые обязанности требовали жертв — и вот первая, самая тяжелая. После недолгой борьбы с самим собой профессор пошел на зов Фридриха.

— Иду, иду! — твердым голосом ответил он, направляясь быстрыми шагами к дому.

На балконе сквозь темные ветви винограда обрисовывался светлый силуэт молодой девушки. Профессор остановился на секунду и дрожащим от волнения голосом крикнул:

— До свидания, будьте счастливы!

Глава 7

Прошли недели и месяцы со дня объявления войны, а она все еще продолжалась с неослабевающей ожесточенностью, но от нее все больше и больше страдали те, кто ее развязал. Рейн спокойно катил свои волны, которые с каждым днем становились темнее; на полях уже давно был убран хлеб; в городах развевались победные флаги. А там, во Франции, умирали на полях тысячи людей; деревни и города безжалостно сжигались, и огромное зарево пожара охватило небо. Все ужасы, которые Франция сулила Германии, обрушились на ее собственную голову; она хотела войны, и теперь гибли и виновные, и невиновные, и хилые, и здоровые.

Германские войска победной поступью неуклонно двигались вперед от Рейна к Мозелю, от Мозеля к Маасу, от Мааса к Сене, сметая на своем пути все препятствия. Город за городом открывал ворота перед победителями; после длительного или короткого сопротивления сдавались крепости; везде воздвигались немцами памятники в честь победы и поднимались национальные флаги.

Несмотря на то что волна войны прокатилась далеко вперед, оставив позади себя главный город департамента Р., в этом городе военная жизнь била ключом. Он был центральным пунктом, через который проходили германские войска, направлявшиеся на передовые позиции, в глубь Франции; здесь они встречались с транспортами больных и раненых, возвращавшихся с поля сражения. В том же городе размещался и центральный госпиталь.

Улицы Р. были запружены людьми, лошадьми и повозками. В гостиницах не хватало мест, и двум путешественникам, приехавшим в Р., с трудом удалось устроиться. Судя по всему, это были богатые англичане или американцы, и хотя они предлагали большие деньги, им пришлось удовольствоваться очень скромным номером, состоявшим из двух маленьких, бедно меблированных комнат.

На следующий день после приезда в Р. иностранный путешественник курил сигару, сидя на диване, а его молодая спутница подошла к открытому окну и с интересом смотрела на пеструю толпу, шумно двигающуюся вдоль улицы.

— Я не понимаю, мисс Джен, как вы можете выносить весь этот шум? Неужели эта вечная суета вас еще не утомила? — спросил иностранец.

— Нет, — несколько капризно ответила молодая девушка, которая как раз в эту минуту высунулась из окна, чтобы получше рассмотреть бледное лицо раненого, которого везли мимо, и не отрываясь смотрела на него, пока коляска не скрылась за углом улицы.

— В таком случае у вас нервы крепче, чем у меня, — сказал Аткинс. — Должен сознаться, что я совершенно измучился в последние дни. Шутка ли сказать, целую неделю тащиться в город Р., тогда как в обычное время этот путь занял бы один день! Я устал ночевать в каких-то трущобах, часами ждать, пока можно будет проехать, скакать по полуразрушенным мостам и непроходимым дорогам. В довершение всего мы должны постоянно опасаться, что попадем в какую-нибудь кровавую свалку и вынуждены будем спасаться бегством. От всех этих сомнительных удовольствий я бы охотно отказался. Неужели вы еще не убедились, что при таких условиях невозможно ничего сделать?

Пока он говорил, Джен закрыла окно и, обернувшись к своему спутнику, спокойно ответила:

— Невозможно? Однако, как видите, мы благополучно добрались до Р. и здесь, во всяком случае, что-нибудь узнаем.

— Боюсь, что нас ждет новое разочарование, — возразил Аткинс. — След, по которому мы идем, обманывает нас самым возмутительным образом. Стоит нам только подумать, что мы вышли на верный путь, как тут же оказывается, что нужно отправляться на другой конец света. Именно так мы и очутились теперь во Франции, и я нисколько не удивлюсь, если нам снова понадобится ехать сначала в Америку, а потом на Рейн, и так далее.

— Все равно, я обещала отцу во что бы то ни стало, не останавливаясь ни перед какими препятствиями, найти брата, если он жив, и сдержу свое обещание! — решительно заявила Джен.

— Я еще понимаю, если бы мы действительно вышли на след молодого мистера Фореста, — продолжал Аткинс, — тогда было бы из-за чего приносить такие жертвы. А то ведь мы ищем только человека, от которого, может быть, получим какие-нибудь сведения, а может быть, и нет.

— По крайней мере, он один в состоянии направить нас туда, куда следует, — возразила Джен. — Прямой след нами утерян. Бывшего священника, взявшего к себе моего брата, мы так и не нашли; нам ничего больше не оставалось, как разыскать того ремесленника, который приютил у себя родного сына рыбака.

— И услышать от него приятную весть, что его приемыш четыре года назад перекочевал во Францию, в город Р., который до этой проклятой войны славился своими столярными изделиями, — насмешливо обронил американец.

— Вы забываете, мистер Аткинс, главное, — недовольным тоном заметила Джен, — именно то, что и привело нас сюда. Ремесленник ведь сообщил нам, что друг детства его приемного сына жив и оба мальчика после долгой разлуки встретились уже взрослыми, отбывая воинскую повинность. Более точных сведений он, конечно, не мог дать — ведь молодой Эрдман служил далеко от него, но он прекрасно помнит, как тот радостно говорил о своей встрече со старым другом. Таким образом, я знаю, что мой брат жив и есть на свете человек, который может указать мне его местопребывание. По-вашему, все наши розыски безуспешны; я же нахожу, что мы сильно подвинулись вперед — дальше, чем можно было надеяться.